Бердяев основные идеи кратко. Философия Бердяева – кратко. Критика буржуазной цивилизации

фр. Nicolas Berdiaev

русский религиозный и политический философ

Николай Бердяев

Краткая биография

Русский религиозный и политический философ, один из ярчайших представителей русского религиозно-философского ренессанса. Появился на свет 6 марта 1874 г. в Киеве. Будучи потомком старинного дворянского рода, был отдан на обучение в кадетский корпус, где впервые состоялось его знакомство с философией и проснулся горячий интерес к этой науке. Затем была учеба на естественном факультете Киевского университета, обучение там же на юридическом факультете, но студент Бердяев продолжал заниматься философией.

Объектом особого интереса для него являлся марксизм. Будучи аристократом по происхождению, Бердяев был революционером, бунтарем по духу. Участие в студенческих беспорядках стоило ему отчисления из университета и ссылки в Вологду в 1898 г. Дебютная его статья была обнародована в марксистском журнале в 1899 г.

По возвращении домой из вологодской ссылки в 1901 г. Николай Бердяев проникается идеями православия. В этом же году он приезжает в Петербург, где становится одним из редакторов «Нового пути» - религиозно-философского журнала. Политическая деятельность привела его к полному разочарованию, и теперь все мысли Бердяева были сконцентрированы на просвещении религиозно-культурного характера. У него сложились весьма теплые отношения с такими представителями русского ренессанса начала XX ст., как Д. Мережковский, З. Гиппиус, Вяч. Иванов. Он участвовал в написании сборника статей под названием «Вехи», в котором красной нитью проходил призыв к интеллигенции отвернуть революцию. После опубликования этого своеобразного манифеста возникает движение под названием «верховство», в котором Бердяев занимал одну из ключевых позиций вместе с С. Булгаковым, С. Франком, Л. Струве.

В 1908 г. он приезжает в Москву, где сближается с П. Флоренским и Трубецким, представлявшими т.н. православное возрождение. В 1911 г. увидела свет его первая масштабная самостоятельная работа под названием «Философия свободы». В столице Бердяев встретил Февральскую и Октябрьскую революции. Это был период напряженной душевной работы. В 1919 г. им была основана вольная академия духовной культуры, которой было суждено просуществовать до 1922 г. В 1920 г. Н.А. Бердяев стал профессором Московского университета. Отношения с новой властью не заладились. В 1920 г. его впервые арестовали, но быстро освободили по причине непричастности к делу, по которому он проходил. Второй арест опального философа в 1920 г. закончился его высылкой за пределы государства.

Осенью 1922 г. в биографии Николая Бердяева была перевернута новая страница. До 1925 г. он проживал в Берлине, после чего переехал во Францию, где до самой смерти жил в пригороде Парижа - Кламаре. По наследству ему достался небольшой дом, где проходили встречи представителей религиозных и философских кругов. Это был период очень насыщенной творческой жизни, напряженной работы интеллекта. Написанная в 1923 г. работа «Новое средневековье» сделала Николая Александровича известным в масштабах всей Европы, он активно включился в философские процессы. В 1925 г. Бердяев становится основателем и редактором журнала «Путь», который выходил вплоть до 1940 г.; являлся одним из главных идеологов Русского студенческого христианского движения, руководил его издательством.

Однако все это время Бердяев не забывал о судьбах родины; находясь во Франции, оккупированной немецко-фашистскими захватчиками, близко к сердцу принимал победы и поражения Советского Союза в Великой Отечественной войне. У него даже были мысли вернуться, но он не рискнул приехать в страну, где правил Сталин. Скончался Александр Николаевич Бердяев в 1948 г., 23 марта, в рабочем кабинете своего французского домика, так и не успев воплотить в жизнь замыслы, которыми он был полон даже в самые непростые времена.

Биография из Википедии

Никола́й Алекса́ндрович Бердя́ев (рус. дореф. Николай Александровичъ Бердяевъ, 18 марта 1874, имение Обухово, Киевская губерния, Российская империя - 23 марта 1948 (по другим данным, 24 марта 1948), Кламар под Парижем, Четвёртая французская республика) - русский религиозный и политический философ, представитель русского экзистенциализмa и персонализма. Автор оригинальной концепции философии свободы и (после Первой мировой и Гражданской войн) концепции нового средневековья. Младший брат поэта Сергея Бердяева. Был номинирован на Нобелевскую премию по литературе.

Принадлежал к дворянской семье Бердяевых, известной своими традициями офицерской службы. Его отец, офицер-кавалергард Александр Михайлович Бердяев (1837-1916), сын генерал-лейтенанта М. Н. Бердяева, был киевским уездным предводителем дворянства, позже председателем правления Киевского земельного банка. Мать Алина Сергеевна, урождённая княжна Кудашева, была дочерью французской графини Шуазёль-Гуфье. Супруга - поэтесса Лидия Рапп (урождённая Трушева; 1871-1945).

Образование

Бердяев воспитывался дома, затем в Киевском кадетском корпусе. В шестом классе оставил корпус и начал готовиться к экзаменам на аттестат зрелости для поступления в университет. «Тогда же у меня явилось желание сделаться профессором философии». Поступил на естественный факультет Киевского университета, через год на юридический. В 1897 году за участие в студенческих беспорядках был арестован, отчислен из университета и сослан в Вологду. В 1899 году в марксистском журнале «Die Neue Zeit» напечатана его первая статья «Ф. А. Ланге и критическая философия в их отношении к социализму».

Общественная деятельность

В 1901 году вышла его статья «Борьба за идеализм», закрепившая переход от позитивизма к метафизическому идеализму. Наряду с С. Н. Булгаковым, П. Б. Струве, С. Л. Франком Бердяев стал одной из ведущих фигур движения, выступившего с критикой мировоззрения революционной интеллигенции. Это направление впервые заявило о себе сборником статей «Проблемы идеализма» (1902), затем сборниками «Вехи» (1909) и «Из глубины» (1918), в которых резко отрицательно характеризовалась роль радикалов в революции 1905 и 1917 годов.

Группа основателей «Союза освобождения» в 1902 г. в Германии (слева направо): Пётр Струве, Нина Струве, Василий Богучарский, Николай Бердяев и Семён Франк (внизу)

В 1903-1904 годах принимал участие в организации Союза освобождения и его борьбе.

Желая принять какое-либо участие в освободительном движении, я примкнул к Союзу освобождения. С инициаторами Союза освобождения у меня были идейные и личные связи. Я принял участие в двух съездах за границей в 1903 и 1904 годах, на которых был конструирован Союз освобождения. Съезды происходили в Шварцвальде и в Шафгаузене, около Рейнского водопада. Красивая природа меня более привлекала, чем содержание съездов. Там я впервые встретился с либеральными земскими кругами. Многие из этих людей впоследствии играли роль в качестве оппозиции в Государственной думе и вошли в состав Временного правительства 1917 года. Среди них были очень достойные люди, но среда эта была мне чужда. В мою задачу совсем не входит писать воспоминания о Союзе освобождения, который играл активную роль перед первой русской революцией. Из деятелей Союза освобождения вышли элементы, составившие потом главную основу кадетской партии. В кадетскую партию я не вошёл, считая её партией «буржуазной». Я продолжал считать себя социалистом. Я принимал участие в комитете Союза освобождения сначала в Киеве, потом в Петербурге, но особенно активной роли по своему настроению не играл и чувствовал страшную отчуждённость от либерально-радикальной среды, большую отчуждённость, чем от среды революционно-социалистической. Иногда я вел переговоры от Союза освобождения с социал-демократами, например, с X., тогда меньшевиком, а впоследствии советским сановником, народным комиссаром и послом, с Мартовым, а также с представителями еврейского Бунда. На «освобожденческих» банкетах, которыми в то время полна была Россия, я себя чувствовал плохо, не на своем месте и, несмотря на свой активный темперамент, был сравнительно пассивен. Я себя чувствовал относительно лучше среди социал-демократов, но они не могли мне простить моей «реакционной», по их мнению, устремленности к духу и к трансцендентному.

Самопознание.

В 1913 году написал антиклерикальную статью «Гасители духа», в защиту афонских монахов.

Николай Александрович Бердяев. 1912 г.

За это он был приговорен к ссылке в Сибирь, но Первая мировая война и революция помешали приведению приговора в исполнение, в результате чего, три года он провёл в ссылке в Вологодской губернии. За последующие годы до своей высылки из СССР в 1922 году Бердяев написал множество статей и несколько книг, из которых впоследствии, по его словам, по-настоящему ценил лишь две - «Смысл творчества» и «Смысл истории».

Участвовал во многих начинаниях культурной жизни Серебряного века, вначале вращаясь в литературных кругах Петербурга, потом принимая участие в деятельности Религиозно-философского общества в Москве. После революции 1917 года Бердяев основал «Вольную академию духовной культуры», просуществовавшую три года (1919-1922):

Я был её председателем, и с моим отъездом она закрылась. Это своеобразное начинание возникло из собеседований в нашем доме. Значение Вольной академии духовной культуры было в том, что в эти тяжёлые годы она была, кажется, единственным местом, в котором мысль протекала свободно и ставились проблемы, стоявшие на высоте качественной культуры. Мы устраивали курсы лекций, семинары, публичные собрания с прениями.

Самопознание.

В 1920 году Историко-филологический факультет Московского университета избирает Бердяева профессором.

Дважды при советской власти Бердяев попадал в тюрьму. «Первый раз я был арестован в 1920 году в связи с делом так называемого Тактического центра, к которому никакого прямого отношения не имел. Но было арестовано много моих хороших знакомых. В результате был большой процесс, но я к нему привлечён не был». Во время этого ареста, как рассказывает Бердяев в мемуарах, его допрашивали лично Феликс Дзержинский и Вацлав Менжинский.

Во второй раз Бердяева арестовали в 1922 году. «Я просидел около недели. Меня пригласили к следователю и заявили, что я высылаюсь из советской России за границу. С меня взяли подписку, что в случае моего появления на границе СССР я буду расстрелян. После этого я был освобождён. Но прошло около двух месяцев, прежде чем удалось выехать за границу».

Жизнь в эмиграции

После отъезда 29 сентября 1922 года - на так называемом «философском пароходе» - Бердяев жил сначала в Берлине, где познакомился с несколькими немецкими философами: Максом Шелером (1874-1928), Кайзерлингом (1880-1946) и Шпенглером (1880-1936). Сочинения немецкого философа Франца фон Баадера (1765-1841) - по словам Бердяева «величайшего и замечательнейшего из бёмеанцев» - привели русского эмигранта к трудам религиозного мистика, так называемого «тевтонского философа», Якоба Бёме (1575-1624).

В 1924 году он переехал в Париж. Там, а в последние годы в Кламаре под Парижем, Бердяев и жил до самой смерти. Принимал самое активное участие в работе Русского студенческого христианского движения (РСХД), являлся одним из его главных идеологов. Он много писал и печатался, с 1925 по 1940 годы был редактором журнала русской религиозной мысли «Путь», активно участвовал в европейском философском процессе, поддерживая отношения с такими философами, как Э. Мунье, Г. Марсель, К. Барт и др.

«В последние годы произошло небольшое изменение в нашем материальном положении, я получил наследство, хотя и скромное, и стал владельцем павильона с садом в Кламаре. В первый раз в жизни, уже в изгнании, я имел собственность и жил в собственном доме, хотя и продолжал нуждаться, всегда не хватало». В Кламаре раз в неделю устраивались «воскресенья» с чаепитиями, на которые собирались друзья и почитатели Бердяева, происходили беседы и обсуждения разнообразных вопросов и где «можно было говорить обо всём, высказывать мнения самые противоположные».

Среди опубликованных в эмиграции книг Н. А. Бердяева следует назвать «Новое средневековье» (1924), «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931), «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии» (1939), «Русская идея» (1946), «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» (1947). Посмертно были опубликованы книги «Самопознание. Опыт философской автобиографии» (1949), «Царство Духа и царство Кесаря» (1951) и др.

В 1942-1948 годах был 7 раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе.

«Мне пришлось жить в эпоху катастрофическую и для моей Родины, и для всего мира. На моих глазах рушились целые миры и возникали новые. Я мог наблюдать необычайную превратность человеческих судеб. Я видел трансформации, приспособления и измены людей, и это, может быть, было самое тяжелое в жизни. Из испытаний, которые мне пришлось пережить, я вынес веру, что меня хранила Высшая Сила и не допускала погибнуть. Эпохи, столь наполненные событиями и изменениями, принято считать интересными и значительными, но это же эпохи несчастные и страдальческие для отдельных людей, для целых поколений. История не щадит человеческой личности и даже не замечает её. Я пережил три войны, из которых две могут быть названы мировыми, две революции в России, малую и большую, пережил духовный ренессанс начала XX века, потом русский коммунизм, кризис мировой культуры, переворот в Германии, крах Франции и оккупацию её победителями, я пережил изгнание, и изгнанничество мое не кончено. Я мучительно переживал страшную войну против России. И я ещё не знаю, чем окончатся мировые потрясения. Для философа было слишком много событий: я сидел четыре раза в тюрьме, два раза в старом режиме и два раза в новом, был на три года сослан на север, имел процесс, грозивший мне вечным поселением в Сибири, был выслан из своей Родины и, вероятно, закончу свою жизнь в изгнании».

В 1946 году получил советское гражданство. Умер Бердяев в 1948 году за письменным столом в своем рабочем кабинете в доме в Кламаре от разрыва сердца. За две недели до смерти он завершил книгу «Царство Духа и Царство Кесаря», и у него уже созрел план новой книги, написать которую он не успел.

Похоронен в Кламаре, на городском кладбище Буа-Тардьё.

Могила Николая Бердяева на кладбище Кламара (Франция; 2013).

Основные положения философии

Наиболее выражает мою метафизику книга «Опыт эсхатологической метафизики». Моя философия есть философия духа. Дух же для меня есть свобода, творческий акт, личность, общение любви. Я утверждаю примат свободы над бытием. Бытие вторично, есть уже детерминация, необходимость, есть уже объект. Может быть, некоторые мысли Дунса Скота, более всего Я. Беме и Канта , отчасти Мен де Бирана и, конечно, Достоевского как метафизика я считаю предшествующими своей мысли, своей философии свободы. - Самопознание , гл. 11.

Во время ссылки за революционную деятельность Бердяев перешёл от марксизма («Маркса я считал гениальным человеком и считаю сейчас», - писал он позднее в «Самопознании») к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма.

В своих работах Бердяев охватывает и сопоставляет мировые философские и религиозные учения и направления: греческую, буддийскую и индийскую философию, каббалу, неоплатонизм, гностицизм, мистицизм, космизм, антропософию, теософию и др.

У Бердяева ключевая роль принадлежала свободе и творчеству («Философия свободы» и «Смысл творчества»): единственный источник творчества - свобода. В дальнейшем Бердяев ввел и развил важные для него понятия:

• царство духа,
• царство природы,
• объективация - невозможность преодолеть рабские оковы царства природы,
• трансцендирование - творческий прорыв, преодоление рабских оков природно-исторического бытия.

Но в любом случае внутренней основой бердяевской философии являются свобода и творчество. Свобода определяет царство духа. Дуализм в его метафизике - это Бог и свобода. Свобода угодна Богу, но в то же время она - не от Бога. Существует «первичная», «несотворённая» свобода, над которой Бог не властен. Эта же свобода, нарушая «Божественную иерархию бытия», порождает зло. Тема свободы, по Бердяеву, важнейшая в христианстве - «религии свободы». Иррациональная, «темная» свобода преображается Божественной любовью, жертвой Христа «изнутри», «без насилия над ней», «не отвергая мира свободы». Богочеловеческие отношения неразрывно связаны с проблемой свободы: человеческая свобода имеет абсолютное значение, судьбы свободы в истории - это не только человеческая, но и Божественная трагедия. Судьба «свободного человека» во времени и истории трагична.

А. Бердяева «Новое средневековье»

Бердяев – основные идеи

Мысль Бердяева принадлежит к вершинам христианского экзистенциализма . В ней также отражается влияние Якоба Бёме.

Первоосновой мира Бердяев считает не бытие, а свободу. Из этой свободы Бог и создает человека – свободное существо. Свобода, будучи иррациональной по своей природе, может поэтому вести как к добру, так и к злу. Согласно Бердяеву, зло – это свобода, которая оборачивается против самой себя, это порабощение человека идолами искусства, науки и религии. Они порождают отношения рабства и подчинения, из которых возникла человеческая история.

Николай Александрович Бердяев (1874-1948)

Бердяев восставал против концепций рационализма , детерминизма и телеологии , которые разрушают царство свободы. Проблема человеческого существования состоит в его освобождении. Эта идея Бердяева легла в основу «философии личности», которая повлияла на течение персонализма и, в частности, на Эммануэля Мунье, а также на уругвайского иезуита Хуана Луиса Сегундо, теолога освобождения.

Человек определяется прежде всего своей личностью. Бердяев противопоставляет понятие личности – категорию этическую и духовную – индивидууму , категории социологической и природной. Личность относится не к сфере природы, а к миру свободы. В отличие от индивидуума (части космоса и общества), личность не принадлежит вообще ни к какой целостности. Она выступает против ложных целостностей: природного мира, общества, государства, нации, церкви и т. д. Эти ложные целостности являются основными источниками объективации, которые отчуждают свободу человека в своих созданиях – и он кончает их обоготворением, подчинением их тирании.

Средством для освобождения от всех форм отчуждающей объективации, Бердяев считает творческий акт. Его суть – борьба против внешних ограничений, познание, любовь – освободительные силы, восстающие против окостенения, холода и всего антигуманного.

Обращаясь к христианскому мессианизму (напоминавшему учение Иоахима Флорского), живший в эпоху утверждения тоталитарных режимов Бердяев одним из первых осудил мессианизмы «избранной расы» и «избранного класса».

Ратуя против всех форм социального, политического и религиозного угнетения, против обезличивания и дегуманизация, труды Бердяева действовали как вакцина против всех форм кровавых утопий прошлого и будущего. В отличие от создателей этих утопий, Бердяев подчеркивал реальные потребности и реальное назначение человека. Человек есть создание сверхприродной свободы, которое вышло из божественной тайны и окончит историю провозглашением Царства Божьего. Личность должна подготовить это Царство в свободе и любви.

В общих чертах мысль Бердяева лежит в традиции русского мессианизма – очищенного и прояснённого радикальной критикой противостоящих ему сил.

Николай Бердяев в 1912

Бердяев – цитаты

Свобода в глубоком своем смысле не есть право, а есть долг, не то, что требует человек, а то, что требуется от человека, чтобы он стал вполне человеком.

Свобода совсем не означает легкую жизнь, свобода есть трудная жизнь, требующая героических усилий. (Бердяев. «О двусмысленности свободы»)

Наиболее неприемлемо для меня чувство Бога как силы, как всемогущества и власти. Бог никакой власти не имеет. Он имеет меньше власти, чем полицейский. (Бердяев. «Самопознание»)

Аристократическая идея требует реального господства лучших, демократия – формального господства всех. Аристократия, как управление и господство лучших, как требование качественного подбора, остается на веки веков высшим принципом общественной жизни, единственной достойной человека утопией. И все ваши демократические крики, которыми вы оглашаете площади и базары, не вытравят из благородного человеческого сердца мечты о господстве и управлении лучших, избранных, не заглушат этого из глубины идущего призыва, чтобы лучшие и избранные явились, чтобы аристократия вступила в свои вечные права. (Бердяев. «Философия неравенства»)

Всякий жизненный строй - иерархичен и имеет свою аристократию, не иерархична лишь куча мусора и лишь в ней не выделяются никакие аристократические качества. Если нарушена истинная иерархия и истреблена истинная аристократия, то являются ложные иерархии и образуется ложная аристократия. Кучка мошенников и убийц из отбросов общества может образовать новую лжеаристократию и представить иерархическое начало в строе общества. (Бердяев. «Философия неравенства»)

Аристократия сотворена Богом и от Бога получила свои качества. Свержение исторической аристократии ведет к установлению другой аристократии. Аристократией претендует быть буржуазия, представители капитала, и пролетариат, представители труда. Аристократические претензии пролетариата даже превосходят претензии всех других классов. (Бердяев. «Философия неравенства»)

Вы берете всё, что есть самого худшего у рабочих, у крестьян, у интеллигентной богемы, и из этого худшего хотите создать грядущую жизнь. Вы взываете к мстительным инстинктам человеческой природы. Из злого рождается ваше добро, из темного загорается ваш свет. Ваш Маркс учил, что в зле и от зла должно родиться новое общество, и восстание самых темных и уродливых человеческих чувств считал путем к нему. Душевный тип пролетария противопоставил он душевному типу аристократа. Пролетарий и есть тот, который не хочет знать своего происхождения и не почитает своих предков, для которого не существует рода и родины. Пролетарское сознание возводит обиду, зависть и месть в добродетели нового грядущего человека. (Бердяев. «Философия неравенства»)

Демократия безразлична к направлению и содержанию народной воли и не имеет в себе никаких критериев для определения истинности или ложности направления, в котором изъявляется народная воля… Народовластие - беспредметно… Демократия остается равнодушной к добру и злу. (Бердяев. «Новое средневековье»)

Достоинство человека предполагает существование Бога. В этом сущность всей жизненной диалектики гуманизма. Человек есть личность только в том случае, если он есть свободный дух, отображающий Высшее Бытие философски. Эта точка зрения должна быть названа персонализмом. Этот персонализм ни в коем случае не должно смешивать с индивидуализмом, который губит европейского человека. (Бердяев. «Пути гуманизма»)

Чтобы человек был подлинной реальностью, а не случайной комбинацией элементов низшей природы, нужно, чтобы были реальности высшие, чем человек (Бердяев. «Ложь гуманизма»).

Природный мир, «мир сей» и его массивная среда, совсем не тождествен с тем, что называют космосом и космической жизнью, наполненной существами. «Мир» есть порабощенность, закованность существ, не только людей, но и животных, растений, даже минералов, звезд. Вот этот «мир» должен быть разрушен личностью, освобожден от своего порабощенного и порабощающего состояния. (Бердяев. «О рабстве и свободе человека»)

Я бы хотел в вечной жизни быть с животными, особенно с любимыми. (Бердяев. «Самопознание»)

Уважаемые гости! Если вам понравился наш проект, вы можете поддержать его небольшой суммой денег через расположенную ниже форму. Ваше пожертвование позволит нам перевести сайт на более качественный сервер и привлечь одного-двух сотрудников для более быстрого размещения имеющейся у нас массы исторических, философских и литературных материалов.

Просьба делать переводы через карту, а не Яндекс-деньги.

По Бердяеву, человека нельзя понять из того, что «ниже его», а можно понять лишь из того, что «выше его» . Иначе говоря, человека невозможно понять из природы, а можно понять только из Бога. Третьего, кроме Бога и природы.

В своей антропологии Бердяев отталкивается от классификации типов антропологических учений у своего берлинского друга М. Шелера. Это: «1) еврейскохристианский, творение человека Богом и грехопадение; 2) антично-греческий, человек, как носитель разума; 3) естественно-научный человек, как продукт эволюции животного мира; 4) теория декаданса, возникновение сознания, разума, духа как биологический упадок, ослабление жизни» . Бердяев замечает, правда, что классификация Шелера неполная. «Есть, - пишет он, - еще самое распространенное в современной Европе антропологическое учение - понимание человека как существа социального, как продукта общества, а также как изобретателя орудий (homo faber). Это учение имеет сейчас больше значения, чем учение естественно-биологическое. Мы его находим у Маркса, у Дюркгейма».

Это и есть то «третье» в понимании сущности человека, которое дано. Это марксистское учение о социальной сущности человека. Сущность человека, как учил Маркс, не есть абстракт, принадлежащий каждому отдельному индивиду, а в своей действительности она есть ансамбль всех общественных отношений. Но Бердяев не может принять это учение по двум причинам. Во-первых, это учение, при его вульгарном социологическом понимании, как будто бы

исключает человеческую личность. И это при том, что личность отрицается казарменной формой коллективности, а по сути, понятие личности, так же как и понятие общества, сугубо историческое понятие. Во-вторых, если сущность человека заключается в другом человеке, то тогда не нужен, как показал Фейербах, Бог. Тогда Богом оказывается один человек для другого человека. Естественно, что Бердяев не может принять и этого. В результате, он пытается найти свое собственное решение проблемы соотношения индивидуального и коллективного в человеке.

Бердяев принадлежит к той традиции в русской философии, которая резко выступала против индивидуализма, именовавшегося, как правило, западным или мещанским. Но и социалистического, тем более коммунистического коллективизма он принять также не может. Решение, которое предлагает Бердяев, выражается понятием персонализма. Если Соловьев, по утверждению Гайденко, - имперсоналист и, вслед за Шопенгауэром и Контом, ставит общее выше отдельного, то вышедший из соловьевской софиологии Бердяев - создатель философии персонализма. И в этом их принципиальное различие. «Моя философия, - заявляет Бердяев, - резко персоналистическая, и по ставшей модной ныне терминологии ее можно назвать. экзистенциальной, хотя и совсем в другом смысле, чем, например, философию Гейдеггера». Но что такое «персоналистическая» философия и «персонализм»?

Бердяев исходит из существенного различия двух вещей: индивидуализма и персонализма. Первый связан с индивидом, второй - с персоной, т. е. личностью. И следовательно, прежде всего, нужно различать индивида и личность. «Индивидуум, - пишет Бердяев, - есть категория натуралистически-биологическая. Личность же есть категория религиозно-духовная» . Индивидуум, как правильно замечает Бердяев, уместно соотносить с родом. Индивид биологически рождается. «Личность же не рождается, она творится Богом» .

Бог в данном случае оказывается у Бердяева на том самом месте, где в марксизме помещалось общество. В марксизме личность производна от общества, у Бердяева - от Бога. Первичность общества по отношению к личности Бердяев решительно отвергает. В центре всего помещается личность. «Центр нравственной жизни в личности, а не в общностях, - пишет он. - Личность есть ценность, стоящая выше государства, нации, человеческого рода, природы, и она, в сущности, не входит в этот ряд» .

Личность, таким образом, у Бердяева есть нечто, из ряда вон выходящее. И звучит это все очень гуманно: личность выше государства, нации, общества. Ведь сколько было высказано упреков Гегелю и Марксу за их «тоталитаризм», когда личность оказывалась поглощенной обществом и государством. Но одно дело, когда мы ставим личность выше общества и государства, и совсем другое дело, когда личность ставит себя выше общества и государства.

В последнем случае, что бы мы там ни говорили о достоинстве и неповторимости личности, это все-таки самый настоящий индивидуализм. Вот этого-то Бердяев и не замечает. Он не замечает, что культ личности оборачивается у него культом собственной личности. Человек может пожертвовать собой, своей личностью ради других, ради общества, ради нации, ради государства, но может ли он пожертвовать другими личностями? Ведь если личность ставит другие личности выше себя, то она не может не ставить выше себя «общность». Славянофилы с их «соборностью» считали, что община есть нравственный субъект, а не отдельная личность. У либералов - наоборот. Спора славянофилов с западниками Бердяев, по сути, не понял. И в этом слабое место его работы «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века

и начала XX века». Бердяев со своим «персонализмом» хочет уйти от крайностей, но скатывается все-таки к индивидуализму.

«Персонализм» Бердяева - просто эвфемизм для того, что называется индивидуализмом. И это по-своему понимает Зеньковский, уточняя по поводу Бердяева, что его «персонализм обособляет, а не соединяет людей» . Не спасает здесь Бердяева и вводимое им понятие «коммюнотарность», заменяющее более уместные русские слова «соборность» или «общность». У Бердяева здесь имеется в виду только общность и общение в мистическом опыте. Бердяев избегает простого, обыденного человеческого общения. «Страх перед обыденщиной, - как справедливо замечает Зеньковский, - делает, однако, мнимым «творческое» социальное общение, о котором написано много страниц у Бердяева.

Персонализм у Бердяева, таким образом, становится самозамыканием, боится всяческого прикосновения к миру, чтобы не растерять «взлетов духа», т. е. фактически превращается в метафизический плюрализм и солипсизм» .

Когда Бердяев говорит о «социальности», то, по сути, имеется в виду форма социальности, прочно связанная с позитивистской социологией. Поэтому он часто говорит о «коммюнотарности» как антитезе позитивистской социальности. «… Русские, - пишет Бердяев, - коммюнотарны, но не социализированы в западном смысле, т. е. не признают примата общества над человеком» . Но как раз русские-то и признают примат общества над «человеком», но примат «обчества», «мира», а не общества в смысле Gesellschaft, т. е. буржуазного или, что то же самое, гражданского общества. Бердяев далек от исторического понимания общественных форм. И уроки марксизма прошли для него здесь фактически даром.

Построить на этом этику, не только кантовскую, но и христианскую, просто невозможно. Если личность «первична», а общество «вторично», то Я prius по отношению к Ты, и Я - цель, а Ты - только средство.

Поэтому Бердяев, как очень верно заметила П. П. Гайденко, «пишет не только свое - о чем бы он ни говорил, он пишет о себе».

Бердяев пытается обосновать индивидуальную нравственность, что явный нонсенс, потому что нравственность - это прежде всего отношение человека к другому человеку, а потому и к самому себе. «Этика, - пишет Бердяев, - не только связана с социологией, но и подавлена социологией.

Н. А. Бердяев

И это совсем не есть порождение позитивизма XIX и XX веков, совсем не в О. Кон-те и Дюркгейме тут дело. В соотношениях этики и социологии отражается мировая подавленность жизни социальностью, социальной дисциплиной и социальными нормами. Террор социальности, власть общества царят над человеком почти во всю его историю и восходят к первобытному коллективизму» .

Принуждающая человека социальность, считает Бердяев, это хайдеггеровское das Man. В связи с этим он делает любопытное примечание: «Если принять во внимание различие, которое Тенниес делает между Gesellschaft и Gemeinschaft, то я здесь все время говорю о Gesellschaft» . He только сам Бердяев, но и издатели, которые к этому примечанию Бердяева дают свое примечание, не оговаривают того, что это различие впервые ввел вовсе не Теннис, а Маркс, который под Gesellschaft имеет в виду буржуазное, или гражданское, общество, в котором индивиды отчуждены друг от друга. Точно так же это общество характеризует и Гегель. Социология другого общества, по сути, не знает. У Бердяева это различение между «общиной» и «обществом» остается без последствий. Он, так же как и социологи, знает только одну форму социальности - отчужденную социальность гражданского общества. И он противопоставляет этой форме социальности духовность. Но это говорит только о том, что социальность гражданского общества этой духовности лишена.

Восставая против общественности, усматривая в ней как таковой подавление человеческой свободы и личности, Бердяев пользуется тем предлогом, что позитивистская социология действительно абстрагируется от свободы, от духовности, от индивидуальности, отрицает ее. Но позитивистская социальность - это особая социальность. И это не вся социальность. Это только та социальность, которая характерна для Gesellschft, для современного гражданского общества. Это только тот логический срез социальной действительности, где общество нас определяет и принуждает. Мы определяем и свободно созидаем общественную реальность в истории, от которой позитивистская социология абстрагируется. То, что мы приписываем себе как духовное (нравственное), есть социальное в нас, как показывал Л.С. Выготский.

Всякая социальность, по Бердяеву, отрицает личность. В том числе и самая совершенная. «Совершенная социализация человека, - пишет он, - связанная с идеей совершенного социального строя, и совершенная регуляция всей человеческой культуры могут привести к новому и окончательному порабощению человеческой личности. И во имя личности и ее первородной свободы нужно будет бороться с этой совершенной социализацией».

В общем, логика у Бердяева такая: пускай погибнет мир, а мне чаю пить. Но тогда было бы, по крайней мере, все ясно. И на этом можно было бы поставить точку. Однако он тут же оговаривается: «Отсюда, конечно, не следует, что не нужно бороться за осуществление социальной правды» . Почему же «не следует»? Как раз следует: если совершенный социальный строй ведет к полному и окончательному порабощению человека, то во имя высшей человеческой ценности - свободы - бороться за него ни в коем случае не надо.

Так надо или не надо? И как только мы склонились к тому, что как будто бы надо, Бердяев снова сбивает нас с толку своей диалектикой. «Но социальная правда, - заявляет он нам, - немыслима без правды духовной, без духовного перерождения и возрождения. Для нравственного сознания всегда существует неизбывный трагический конфликт между личностью и обществом, между личностью и семьей, между личностью и государством, между личностью и личностью. И всегда происходит трагическое столкновение морали личной и морали социальной. Религиозная ценность сталкивается с ценностью государственной и национальной… Тут совершенно невозможны никакие гладкие нормативные, рационализированные разрешения конфликтов.

Добро осуществляется через противоречия, через жертву, через страдание. Добро - парадоксально. Нравственная жизнь трагична» .

Мы уже говорили, что Бердяев стремится отмежеваться от «буржуазного» индивидуализма и именно для этого вводит понятие «персонализм». «Психологический индивидуализм, - пишет он, - столь характерный для XIX и XX веков, менее всего означает торжество личности и персонализма. Совершенное разложение личности, т. е. единства и цельности «я», мы видим в творчестве Пруста. «Я» разлагается на элементы, ощущения и мысли, образ и подобие Божье погибает, все погружается в душевную паутину. Утончение души, которая перестает нести в себе сверхличные ценности, божественное начало, ведет к диссоциации души, к разложению на элементы. Рафинированная душа нуждается в суровом духе, сдерживающем ее в единстве, целостности и вечной ценности» .

О непоследовательности и противоречивости Бердяева уже было неоднократно сказано. Вот и в связи с личностью у него получается непоследовательность. То у него личность вполне самодостаточна и не нуждается ни в какой другой личности. То он возражает Шелеру, что тот не прав, когда утверждает, что личность не предполагает ничего вне себя. «Личность, - утверждает Бердяев, - по существу, предполагает другого и другое, но не «не я», что есть отрицательная граница, а другую личность. Личность невозможна без любви и жертвы, без выхода к другому, другу, любимому. Закупоренная в себе личность разрушается. Личность не есть абсолютное».

Бердяев противоречив по крайней мере в том плане, что, с одной стороны, он крайний индивидуалист и в этом смысле «закусивший удила мелкий буржуа». Но с другой стороны, он - либеральный барин и аристократ со всеми вытекающими отсюда последствиями. И эти две составляющие и определяют его философию. Тут невозможна однозначная оценка. И в этом отношении он разделяет судьбу Ф. Ницше, который оказал самое существенное влияние на Бердяева.

В советские годы в СССР была официальная отрицательная оценка философии Ницше, как обоснования идеологии и практики фашизма. Когда в постсоветский период вышел двухтомник сочинений Ницше, то в большой вступительной статье К.Свасьяна доказывалось прямо противоположное, а именно то, что Ницше вообще никакого отношения к фашизму не имел. Но в том-то и дело, что неверно ни то, ни другое. А адекватную оценку философии Ницше впервые дал, пожалуй, В. Соловьев. «Одно и то же слово, - писал он, - совмещает в себе и ложь и правду этой удивительной доктрины». И таким словом является, прежде всего, слово «Сверхчеловек». Оно амбивалентно, как и вся современная культура, которую подвергает беспощадному отрицанию Ницше.

Что касается Бердяева, то он не отвергает аморализма Ницше, а пытается его оправдать. И Ницше здесь откровеннее, а потому циничнее. Но это не значит, что Бердяев не является циником, он - стыдливый циник. И насколько более симпатичным в своем антидемократизме кажется Ницше, который не крутит и не юлит по поводу того, что Бердяев обставляет кучей всяких оговорок и условий.

«Никакого рационального понятия, - заявляет Бердяев, - о миротворении выработать нельзя. Это миф, а не понятие» . И тем не менее, миротворение, грехопадение и т.д. занимают важное, даже центральное положение в его философии. А в результате, вся его философия практически покоится на мифологии. При этом Бердяев дает совсем не ортодоксальную трактовку грехопадения, по сравнению с той, какую дает рациональная теология. «Миф о грехопадении, - пишет он, - есть миф о величии человека» . Здесь Бердяев развивает странную диалектику добра и зла в духе известной пословицы: не погрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься. «Возможность зла, - отмечает он, - есть условие добра». И далее: «Такова парадоксия, диалектика и проблематика добра и зла».

Мы уже видели, что Бердяев ставит персонализм и экзистенциализм в одну строку. Но если персонализм, как это получается по Бердяеву, снимает крайности индивидуализма и коллективизма, эгоизма и альтруизма, то экзистенциализм во всех его известных исторических формах, начиная с Киркегора, - это самый настоящий индивидуализм. И тем не менее, сам Бердяев считает свою философию экзистенциальной. «Экзистенциальная философия, - пишет он, - прежде всего определяется экзистенциальностью самого познающего субъекта. Философ экзистенциального типа не объективирует в процессе познания, не противополагает объект субъекту. Его философия есть экспрессивность самого субъекта, погруженного в тайну существования».

Можно спорить о том, кому принадлежит приоритет в формулировании основных принципов экзистенциализма, Бердяеву или «Гейдеггеру». Но бесспорно одно - у Бердяева мы имеем самый настоящий экзистенциализм, который заключается в трагическом разрыве индивида и общества, Я и Ты. Даже соборность славянофилов он, по сути, не принимает, хотя и пытается здесь как-то оговориться. «Соборность, - пишет он, - есть имманентное качество личной совести, стоящей перед Богом. Душа предстоит перед Богом в свободном соединении с другими душами и с душой мира. Но ее отношение к другим душам и к душе мира определяется ее свободной совестью. Свобода совести совсем не означает непременно изоляции души и индивидуализма». Да в том-то и дело, что означает. Ведь свободное соединение душ, по Бердяеву, совсем невозможно. И соборность есть все-таки форма социальности, а всякая социальность у него «искажает» совесть. «Нужно идти от духовности, как первичного, - пишет он, - к социальности, а не от социальности, как вторичного, к духовности».

Но где и в чем коренится духовность? Она не в индивидуальности и не в коллективности. Она, следовательно, в Боге. Но Бог есть общее для всех для нас солнце. И все мы - братья во Христе. И потому обязаны любить друг друга, помогать друг другу и т.д., т. е. быть коллективистами и даже альтруистами. Вот поэтому последовательный экзистенциализм есть атеистический экзистенциализм. И если Ж.-П. Сартр определенно заявляет, что другие это ад, то для него и нет никакого Бога. В этом смысле, но только в этом, экзистенциализм есть полностью отвергаемый Бердяевым гуманизм.

Но с другой стороны, экзистенциализм совсем не гуманен, потому что гуманизм предполагает признание в другом равного мне, а не раба и не господина. Там где нет равенства, нет гуманизма. Поэтому Бердяев, отвергая гуманизм, отвергает и равенство, отвергает демократию.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Дата публикования: 2014-12-08; Прочитано: 213 | Нарушение авторского права страницы

Studopedia.org — Студопедия.Орг — 2014-2018 год.(0.003 с)…

Н.А.Бердяев (1874—1948) был выходцем из дворянского рода. Во время учебы в Киевском университете он начал посещать кружи социал-демократов и увлекся идеями марксизма. Уже в этот период он начал интересовался читал Гегеля, Канта, Шеллинга, Маркса, Шопенгауэра, Ницше, Л.Толстого. Постепенно сформировалась собственная философия Бердяева, центром которой была религиозная идеалистическая философия. Он со временем стал одним из самых последовательных критиков материализма и марксизма.

Его мировоззрение складывалась во время работы над журналами "Вопросы жизни" и "Новый путь". Он стал основателем религиозно-философского общества, называвшегося "Памяти В.Соловьева". В 1911 вышла его первые работа. "Философия свободы" Бердяева знаменовала завершение его поисков в обосновании философии "неохристианства" и определении "нового В 1916 появился его следующая работа "Смысл творчества", закрепившая его идеи.

Первая мировая война существенно повлияла на мироощущение философа, который воспринял ее как конец гуманистической Историческую силу, которая была способна выполнить миссию христианского воссоединения человечества, он видел только в России. Поэтому он горячо приветствовал и резко негативно воспринял Октябрьскую. Большевистский социализм в своем труде "Философия неравенства" он называл "принудительным братством".

Бердяев создал Вольную академию духовной культуры. Неприятие большевистской идеологии вызвало к нему пристальное внимание властей, он был дважды арестован, в 1922 - выслан за границу на

Основные произведения, в которых выразилась индивидуальная философия Бердяева, были созданы в период эмиграции (сначала Берлин, затем французский город Кламар). Его основные работы - "Философия свободного духа", "Смысл творчества", "О рабстве и "Дух и реальность", "Царство Духа и царство кесаря", "Опыт эсхатологической метафизики".

Центр его философских размышлений - тема человека. Философия Бердяева основывалась на постулате свободы творчества и личности. Его учение причисляют к течениям экзистенциализма и персонализма.

Бердяев считал, что человеку свойственно одиночество, незащищенность и покинутость, которые коренятся в социальной среде, порабощающей личность и внушающей тоску обыденности. От гнетущего страха человека способна освободить только философия, которая является прорывом из бессмысленного, насилующего личность мира (работа «Я и мир объектов», которую вскоре написал Бердяев).

Философия свободы в его творчестве была раскрыта во многих работах, среди которых и "Самопознание". Его учение было направлено на то, чтобы помочь занять человеку активную жизненную и творческую позицию, преодолев таким образом несовершенство бытия.

Три его основные идеи - это идея "универсального христианства", идея свободы и апология творчества. В целом, его взглядам парадоскально присуще ощущение кризиса жизни и одновременно романтическая уверенность в победе идеала.

Как религиозный мыслитель Бердяев создал оригинальную космогоническую картину мира. До бытия существовала бездна (иррациональное состояние свободы). То есть свобода предшествовала абсолютно всему, и даже Богу, который родился позже и сотворил мир и людей. Из Бога изливается дух, вдыхаемый им в человека. Поэтому мир имеет два основания: дух и свободу. Эти основания сочетаются в человеке и противоречат друг другу. Дух первичен по отношению к материальному миру и более значим для человека. С ним связано людей.

Философия Бердяева предлагала идеал свободы общества, который он называл "персоналистическим социализмом", что означало примат личности над обществом. Но настоящей общности люди могут достичь не в обществе, а лишь в Боге («соборность»). Поэтому смыслом истории человечества является устроение Царства Божия. Земная история конечна, но это не катастрофа, а преодоление вражды, обезличенности и объективации.

Николай Александрович Бердяев родился в Киевской губернии. Учился на юридическом факультете Киевского университета. В 1898 был арестован как участник социалистического движения. В молодости - марксист, но вскоре разочаровался в учении Маркса и заинтересовался философией Владимира Соловьева. В 1922 году был выслан из Советской России вместе с другими представителями русской интеллигенции за границу . Жил в Берлине, Париже. В 1926 основал журнал "Путь" и д о 1939 года был его главным редактором.

Наиболее значительные философские произведения Бердяева: "Субъективизм и идеализм в общественной философии. Критический этюд о Н. К. Михайловском" (1900), "С точки зрения вечности" (1907), "Философия свободы" (1911), "Смысл творчества. Опыт оправдания человека" (1916), "Философия неравенства" (1923), "Смысл истории" (1923), "Философия свободного духа, христианская проблематика и апологетика" (1929), "Судьба человека (опыт парадоксальной этики)" (1931), "Русская мысль: главные проблемы русской мысли в 19 и первой половины 20 столетия" (1946), "Опыт эсхатологической метафизики" (1947). Его произведения переведены на многие языки мира.

Основная тема трудов Бердяева - духовное бытие человека. По его мнению, духовность человека тесно связана с божественной духовностью. Его учению противоположны концепции теизма и пантеизма, являющиеся выражением натуралистической религиозной философии.

В основе определенного мировоззрения, по мысли Бердяева, лежит соотношение духа и природы. Дух - это название для таких понятий, как жизнь, свобода, творческая деятельность, природа - это вещь, определенность, пассивная деятельность, неподвижность. Дух не представляет собой ни объективную, ни субъективную реальность, его познание осуществляется с помощью опыта. Природа же - нечто объективное, множественное и делимое в пространстве. Поэтому к природе относится не только материя, но и психика.

Бог выступает как духовное начало. Божественное иррационально и сверх рационально, оно не нуждается в рациональном доказательстве своего существования. Бог находится за пределами естественного мира и выражается символически. Бог сотворил мир из ничто. Ничто - это не пустота, а некий первичный принцип, который предшествует Богу и миру и не содержит никакой дифференциации, первичный хаос (Ungrund). Это понятие Бердяев заимствовал у Якоба Беме, отождествляя его с божественным ничто. Порождение мира у Бердяева тесно связано с его решением проблемы свободы.

АФОРИЗМЫ И ВЫСКАЗЫВАНИЯ НИКОЛАЯ БЕРДЯЕВА

Творчество - переход небытия в бытие через акт свободы. **

Человек - раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.

Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос: как избежать окончательного их осуществления.

Чудо должно быть от веры, а не вера от чуда.

Античная трагедия есть трагедия рока, христианская трагедия есть трагедия свободы.

Культура родилась из культа.

Истинный консерватизм есть борьба вечности с временем, сопротивление нетленности гниению.

Самые самолюбивые люди - это люди, не любящие себя.

Революция есть догнивание старого режима. И нет спасения ни в том, что начало гнить, ни в том, что довершило гниение.

Революционеры поклоняются будущему, но живут прошлым.

Науки нет, есть только науки.

Почитание святых заслонило богообщение. Святой - больше, чем человек, поклоняющийся же святому - меньше, чем человек. Где же человек?

Свобода есть право на неравенство.

Психоанализ есть психология без души.

Не может быть классовой истины, но может быть классовая ложь.

Бога отрицают или потому, что мир так плох, или потому, что мир так хорош.

Основная мысль человека есть мысль о Боге, основная мысль Бога есть мысль о человеке.

Отрицание России во имя человечества есть ограбление человечества.

Христос был не основателем религии, а религией.

Евангелие есть учение о Христе, а не учение Христа.

Догматизм есть цельность духа; творящий - всегда догматичен, всегда дерзновенно избирающий и творящий избранное.

Новый Завет не отменяет Ветхого Завета для ветхого еще человечества.

Социализм есть знак того, что христианство не осуществило своей задачи в мире.

Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге.

Вежливость есть символически условное выражение уважения ко всякому человеку

Для Бердяева существует три вида свободы: первичная иррациональная свобода (произвольность), рациональная свобода (исполнение морального долга), свобода, пронизанная любовью к Богу. Иррациональная свобода содержится в "ничто", из которого Бог создал мир. Бог-творец возникает из божественного ничто, а уже потом Бог-творец создает мир. Поэтому свобода не создается Богом, так как она коренится уже в божественном ничто. Бог-творец не ответственен за ту свободу, которая порождает зло. "Бог-создатель, - пишет Бердяев, - является всемогущим над бытием, над сотворенным миром, но у него нет власти над небытием, над несотворенной свободой". Во власти свободы создавать и добро и зло. Поэтому, по мнению Бердяева, действия человека абсолютно свободны, так как неподвластны Богу, который не может даже их предвидеть. Бог не оказывает никакого влияния на волю человеческих существ, поэтому не обладает всемогуществом и всеведением, а лишь помогает человеку в том, чтобы его воля становилась добром. Если бы дело обстояло не таким образом, то Бог был бы ответственным за зло, совершаемое на земле и тогда бы теодицея не была бы возможна.

Религиозная философия Бердяева тесно связана с его социальными концепциями, а связующим звеном выступает личность и ее проблемы. Поэтому в своих произведениях Бердяев много внимания уделяет рассмотрению места личности в обществе и теоретическому анализу всего того, что связано с личностью. Для Бердяева личность не является частью общества, наоборот, общество - часть личности. Личность - это такой творческий акт, в котором целое предшествует частям. Основа человеческой личности - бессознательное, восходящее через сознательное к сверхсознательному.

В человеке постоянно существует божеское, а в Божестве - человеческое. Творческая деятельность человека - это дополнение к божественной жизни. Человек представляет собой "двойственное существо, живущее как в мире феноменов, так и в мире ноуменов" [Опыт эсхатологической метафизики. С. 79]. Поэтому и возможно проникновение ноуменов в феномены, "мира невидимого - в мир видимый, мир свободы - в мир необходимости" [С. 67]. Это означает победу духа над природой; освобождение человека от природы - это победа его над рабством и смертью. Человек - прежде всего духовная субстанция, которая не является объектом. Человек имеет большую ценность, чем общество, государство, нация. И если общество и государство ущемляют свободу личности, то его право оградить свою свободу от этих посягательств.

Бердяев рассматривает существующую в обществе этику как узаконенные нравственные правила, которым подчиняется повседневная жизнь человека. Но эта узаконенная этика, "этика закона", этика узаконенного христианства наполнена условностями и лицемерием. В этике он видит садистские наклонности и нечистые подсознательные мотивы своих требований. Поэтому не отменяя и не отбрасывая эту повседневную этику, Бердяев предлагает более высокую стадию нравственной жизни, которая основывается на искуплении и любви к Богу. Эта этика связана с появлением Богочеловека в мире и проявлением любви к грешникам. В мире существует иррациональная свобода, которая коренится в Ungrund, а не в Боге. Бог вступает в мир, в его трагедию и хочет помочь людям своей любовью, стремится добиться единства любви и свободы, что должно преобразовать и обожествить мир. "Бог сам стремится к тому, чтобы страдать с миром".

По Бердяеву, исторический процесс развития общества - это борьба добра и иррациональной свободы, это - "драма любви и свободы, развертывающаяся между Богом и Его другим Я, которое он любит и для которого Он жаждет взаимной любви" [Смысл истории. С. 52]. "Три силы действуют во всемирной истории: Бог, судьба и человеческая свобода. Вот почему история является столь сложной. Судьба превращает человеческую личность в арену иррациональных сил истории... Христианство признает, что судьба может быть преодолена только через Христа" [Опыт эсхатологической метафизики]. Победа иррациональной свободы приводит к распаду действительности и возвращению к первоначальному хаосу.

Выражение победы иррациональной свободы - революции, которые представляют собой крайнюю степень проявления хаоса. Революции не создают ничего нового, они лишь разрушают уже созданное. Только после совершения революции, в период реакции происходит процесс творческого преобразования жизни, но любые проекты, основанные на принуждении, терпят провал. В современную эпоху, стремящуюся к освобождению творческих сил человека, природа рассматривается как мертвый механизм, который следует подчинить себе. Для этого используются все достижения науки и техники.

Машинное производство поставлено на службу человеку с целью борьбы с природой, но эта машинная техника разрушает также и самого человека, потому что он утрачивает свой индивидуальный образ. Человек, руководствуясь нерелигиозным гуманизмом, начинает терять свою человечность. Если человек отвергает более высокий нравственный идеал и не стремится к осуществлению в себе образа Бога, то становится рабом всего низменного, превращается в раба новых форм жизни, основанных на принудительном служении личности обществу для удовлетворения своих материальных нужд, что достигается при социализме.

В принципе Бердяев не против социализма, но он за такой социализм, при котором "будут признаны высшие ценности человеческой личности и ее право на достижение полноты жизни". Но это всего лишь социалистический идеал, отличающийся от реальных проектов построения социализма, которые при их осуществлении порождают новые противоречия в общественной жизни. Тот реальный социализм, который стремятся претворить в жизнь, по мнению Бердяева, никогда не приведет к установлению прокламируемого им равенства, наоборот, породит новую вражду между людьми и новые формы угнетения. При социализме, даже если он устранит голод и нищету, никогда не будет решена духовная проблема. Человек все равно будет "лицом к лицу, как и раньше, с тайной смерти, вечности, любви, познания и творчества. Действительно, можно сказать, что более рационально устроенная общественная жизнь, трагический элемент жизни - трагический конфликт между личностью и смертью, временем и вечностью - будет возрастать по своей напряженности".

Много внимания в своих произведениях Бердяев уделял России. Он писал что "самим Богом предназначено, чтобы Россия стала великим целостным единством Востока и Запада, но по своему действительному эмпирическому положению она представляет собой неудачную смесь Востока и Запада". Для Бердяева беды России коренятся в неправильном соотношении в ней мужского и женского начал. Если у западных народов мужское начало возобладало в основных силах народа, чему способствовал католицизм, который воспитал дисциплину духа, то "русская душа оставалась неосвобожденной, она не осознавала каких-либо пределов и простиралась беспредельно. Она требует всего или ничего, ее настроение бывает либо апокалипсическим, либо нигилистическим, и она поэтому неспособна воздвигать половинчатое "царство культуры". В книге "Русская мысль" Бердяев описывает эти черты национальной русской мысли, которые направлены на "эсхатологическую проблему конца", на апокалипсическое чувство надвигающейся катастрофы.

Философия Бердяева представляет собой наиболее яркое выражение русской философии, в которой сделана очередная попытка выразить христианское мировоззрение в своей оригинальной форме.

ФИЛОСОФИЯ Н.А.

Николай Александрович Бердяев (1874-1948) - философ и публицист.

В основе философии Бердяева - две «центральные» идеи: а) принцип объективации; б) «примат свободы над бытием», но, по существу, это суть идеи, связанные с персоналистическими построениями Бердяева.

В основе философского мировоззрения Бердяева лежит различение «мира» призрачного (это «мир» в кавычках, эмпирические условия жизни человека, где царствует разъединенность, разорванность, вражда, рабство) и мира подлинного (мир без кавычек, «космос», идеальное бытие, где царствует любовь и свобода). Человек, его тело и дух находятся в плену у «мира» призрачного бытия. Задача же человека состоит в том, чтобы освободить свой дух из этого плена, «выйти из рабства в свободу, из вражды «мира» в космическую любовь». Это возможно лишь благодаря творчеству, способностью к которому одарен человек, поскольку природа человека есть образ и подобие Бога-творца. Свобода и творчество неразрывно связаны: «Тайна творчества есть тайна свободы. Понять творческий акт - значит признать его неизъяснимость и безосновность. Рассмотрение человека как существа, одаренного огромной творческой мощью и в то же время вынужденного подчиняться материальной необходимости, определяет характер понимания Бердяевым таких глубинных вопросов человеческого существования, как вопросы пола и любви. Глубинное основание полового влечения Бердяев видит в том, что ни мужчина, ни женщина сами по себе не есть образ и подобие Бога в полном смысле этого слова. Только соединяясь в любви, они образуют целостную личность, подобную личности Божественной. Это воссоединение в любви есть одновременно творчество, выводящее человека из мировой данности, царства необходимости в космос, в царство свободы.

Говоря о предмете и характере философского познания, Бердяев подчеркивал трагичность положения философа. Внешний аспект этой трагичности он видел во враждебном отношении к философии, обнаруживаемом на протяжении всей истории культуры. Философов, всегда составлявших небольшую группу в человечестве, не любят и чего-то не могут простить им теологи, иерархи церкви и простые верующие, ученые и представители разных специальностей, политики и социальные деятели, люди государственной власти, консерваторы и революционеры, инженеры и техники, простые люди, обыватели. Вместе с тем он отмечает наличие религиозных притязаний в самой философии: «Великие философы в своем познании всегда стремились к возрождению души, философия была для них делом спасения». Источник драматизма отношений философии с наукой Бердяев видит в универсальных притязаниях самой науки, связываемых им со сциентизмом. Однако «научная» философия, считает он, есть философия лишенных философского дара и призвания - она выдумана для тех, кому философски нечего сказать. Философия возможна лишь в том случае, если есть особый, отличный от научного, путь философского познания. Необходимое условие философского познания - философская интуиция, а основа философии - опыт человеческого существования во всей его полноте.

......................................................